Борцы за полное равноправие полов как-то постепенно приучили нас к мысли, что между мужчиной и женщиной нет особой разницы, разве что кроме ничтожных физиологических нюансов: у кого-то мышц больше да маток поменьше — вот в общем-то и всё.

И наши предки тоже считали, что физические различия мужчин и женщин не столь важны, потому что два пола на самом деле разделены куда большей пропастью, которая проявляется во всем: во внешности, в знаниях, в поведении, в желаниях и поступках.

Доходило до смешного: немалое количество тотемических племен искренне считали, что у мужчин и женщин разные предки.

То есть если мужчины произошли от брака Солнца с белым бизоном, то женщины — от сожительства Луны с рыбой (только не спрашивай нас, каким образом эти романтические отношения происходили, просто старайся об этом не задумываться).

Даже в Библии мужчина и женщина сделаны в разное время и из разных материалов.

У женщин были свои боги, свои законы, свои дела. У мужчин — свои. Даже самые примитивные племена хорошо знакомы с сегрегацией полов.

Традиция «женских деревень», в которые мужчинам вход заказан, — одна из древнейших форм человеческого общежития. До сих пор во многих культурах дома делятся на мужские и женские половины, так что семья существует как бы в разделенном виде.

Почему возникло такое разделение? Потому что древние системы наследования и определения родства были исключительно матрилинейными. Не матриархальными (образ матриархата, где женщины всем заправляют, а мужчины сидят у их ног в ошейниках, несколько преувеличен), а именно матрилинейными, то есть имущество и родство определялось по матери.

Мать всегда известна, в то время как роль отцов стала понятна далеко не сразу. Даже когда пришло понимание, откуда в женском животе берутся младенцы, определение отцовства по-прежнему оставалось крайне затруднительным.

Поэтому возникали семьи с матриархом — Большой Мамой во главе. Детьми мужчин считались дети их сестер(и нередко ими на самом деле и были), и образ дяди по матери как заместителя отца до сих пор крайне популярен в сказках и легендах. 

Вообще, в этих древних сказаниях обнаруживалось много такого, что было трудно понять патриархальному уму грядущих эпох.

Так что индийцам, скажем, приходилось дописывать свои эпосы, чтобы объяснить современным поколениям, почему у добродетельной царевны Панчали, например, пять мужей, а грекам — придумывать сложные сюжеты, рассказывающие, зачем царицы и богини рожают своих сыновей непонятно от кого, от каких-то бесконечных духов огня и воздуха, а мужья-братья потом без писка признают таких детей своими наследниками.
 
И так как семьи одного племени вскоре неизбежно начинали соперничать за главенство, то важной задачей местных матриархов был контроль за рождаемостью, ограничение репродуктивности соперниц в пользу собственных дочерей и удерживание таким образом численности потенциальных конкурентов в скромных рамках.

Такие малоприятные практики, как жертвоприношение мальчи­ков-младенцев и жестокое обрезание юных девушек, делающее их недоступными для мужчин, — это наследие именно архаичных матрилинейных традиций.

Равно как и половая сегрегация, при которой мужчинам был закрыт вход в женскую деревню, а молодым девушкам и женщинам, фертильность которых конт­ролировали старухи, соответственно, было запрещено приближаться к домам мужчин.

Похожую систему мы можем встретить, например, у гиен или сурикатов, где правом на размножение обладают лишь лидирующие самки, жестоко карающие соперниц за попытки несанкционированных половых актов, в том числе уничтожением приплода конкурентки.

Поэтому, если пересматривать самые древние сюжеты, мы часто видим пересказ одной и той же захватывающей истории.

Мужчине нужно добыть себе невесту. Невеста закрыта, заперта и недоступна.

Ее караулят старухи, змеи и ифриты. Мужчине нужно носить сторожам дары, выигрывать состязания, выполнять задания, да и то он часто лишен права выбрать себе невесту: ему ее назначат.

Попытка проникнуть к царевне незаконно карается жестоко: из царевны вылезают змеи, она превращается в дерево, в чудовище, в огонь, в камень, из мужчины вырезают куски мяса, ремни из спины, травят его ядом, выкалывают ему глаза и прочее и прочее.

Нежелательных детей с их матерью кидают в воду и закапывают в землю.

То есть глубоких неврозов на сексуальной почве у древнейших наших прародителей было предостаточно. В дальнейшем социальные условия изменились, возникли новые формы семей, в том числе патриархальные — моногамные и не очень, — но страхи перед женщинами и их странными секретами никуда не ушли.

Тем более что женщины охотно подпитывали эти страхи, используя их как оружие в суровом и скучном мужском мире, как способ отпугнуть от себя нежеланных представителей сильного и настырного пола.

Коварная женская магия заставляла мужчин относиться с большой осторожностью к «нечистому», ритуально запретному женскому миру; безопаснее было соблюдать регламент и правила, встречаясь с супругой на законном брачном ложе в разрешенные дни, а остальное время проводить в нормальном мужском обществе, где все было просто и без затей.

И до сих пор кое-какие ошметки женских страшилок блуждают по городским мифам, народным обычаям и суевериям.

 
Vagina dentata

Зубастым влагалищем вряд ли серьезно напугаешь современных мужчин, давно открывших для себя радости орального секса, но наши предки были куда более осторожны в этом плане.

Мысль о том, что твоя самая нежная и чувствительная часть может быть откушена в любую секунду, в древности была популярной причиной если не повальной эректильной дисфункции, то резкого снижения числа изнасилований, как минимум.

Больше всего сказок и мифов на эту тему мы встречаем у японцев, где обзавестись зубами в интимных областях считала своим долгом каждая покойница-нимфоманка и каждая лиса-оборотень, даже простая дочка изготовителя вееров вполне могла выпросить данное снаряжение молитвами и заклинаниями.

Но вообще vagina dentata с одинаковым успехом присутствует в сказаниях североамериканских индейцев, славян, римлян, австралийских аборигенов, то есть является ценностью космополитической.

Некоторые исследователи, в их числе Э. Тайлор, полагали, что миф мог возникнуть из реальных приспособлений – например, вставок из костей и игл, которые женщины могли использовать в борьбе с насильниками. Правда, в археологических раскопках пока ничего подобного обнаружено не было.

Зато в современном мире такие капканы производят, прежде всего – в африканских странах, где многие женщины становятся жертвами изнасилований. Например, таким образом работает колпачок Rapex, вставляющийся в вагину и впивающийся зубцами во вражеский пенис.

Правда, система Rapex до сих пор жестоко игнорируется дамами, которые практически не покупают ее.

Утробные змеи

Идея о том, что в каждой женщине теоретически может быть змея, — одна из древнейших анатомических истин. Сказки о красавицах, превращающихся в змею при поцелуе или охраняемых змеем, — это, по сути, слегка разукрашенные сводки первобытных происшествий.

Дело в том, что змеи очень долго выполняли функцию кошек, то есть охраняли собранный урожай и съестные запасы от грызунов, а возились со змеями в основном женщины — хранительницы и приготовительницы пищи.

Скульптур, барельефов и рисунков женщин со змеями в руках и на голове все культуры оставили множество (хотя и чуть меньше, чем фоток котиков, которые оставит культура наша).

Змеи, в принципе, были не против жить с теплыми людьми, в волосах которых можно так сладко дремать, у которых в домах так много жирных мышей и, не исключено, найдется порой мисочка молока для лучшего чешуйчатого друга.

Мы не знаем, насколько часто питомцами дам были змеи ядовитые — нам представляется сомнительным, чтобы в этой роли регулярно выступали гюрзы или кобры.

Но даже небольшой, однако очень кусачий удавчик, привыкший жить в соломенной юбке своей молодой хозяйки, мог принести много проблем нечестивцу, посмевшему посягнуть на тело девушки.

Проклятие крови

«Кровь — это душа» — к такому выводу неизбежно приходили древние мыслители. Любой мог поставить несложный опыт: берешь живое существо, делаешь в нем небольшую дырочку и, если крови вытекает много, то существо перестает жить, хотя вроде бы выглядит почти целым.

Поэтому кровь всегда считалась сильнейшей из магических субстанций: во многих религиях ее запрещено употреблять в пищу, кровью поили богов и обмазывали жертвенники, контакт с ней считался мистически опасным.

Женщины, как существа, любящие ежемесячно кровоточить, вызывали определенный трепет, а сама эта кровь считалась чудовищной мощи реагентом.

Такой кровью не только можно свести с ума или убить человека, но даже перепугать духов и высших богов, включая, например, некоего Иегову. «Кровоточивая жена» была более опасным существом, чем крокодил, — ей полагалось жить и питаться отдельно; мужчинам запрещалось не то что прикасаться к ней, а даже близко подходить к ее циновке или пить из ее чашки.

Женщины не спорили – они обычно ничего не имели против того, чтобы раз в месяц получать законный отпуск на четыре-пять дней и проводить его лежа на кошме, пока тебе палкой подталкивают завтрак, обед и ужин.

По­этому осквернение менструальной кровью — до сих пор одно из самых серьезных ритуальных нарушений во многих религиях, прежде всего в авраамических. И даже в христианстве, невзирая на то что Христос лично снял это табу, деревенские священники то и дело пытаются изгонять из храмов дам в этом скверном положении.

Кроме того, лишение девственности — тоже весьма кровавое мероприятие — очень долго считалось страшно опасным для мужчин.

Поэтому такое дело часто передоверяли, например, каменным ножам в руках бабок-матриархов, или опытным жрецам и шаманам, или просто самому сильному воину в племени, который вообще ничего не боится.

Оттуда и идет «право первой ночи» – традиция, при которой девственность любой невесты в поселении может безнаказанно порушить только местный вождь либо царь.

Волосяная мощь

Другим важным мистическим реагентом были волосы. Согласно законам контактной магии, снятые с головы, они сохраняли связь с породившим их телом.

Поэтому обычный человек после стрижки тщательно сжигал свои кудри, дабы они не попали в лапы злодеям, которые могут и порчу навести.

Другое дело — могучие колдуны и ведьмы: эти-то сами могут своими локонами навредить. Поэтому, если видишь на дороге пучок вычесанных волос, не трогай их и уходи быстрее — тут не без ворожбы.

Особенно опасными были волосы женские, длинные и соблазнительные, при помощи которых женщины и колдуют…

Запреты на контакты с женскими волосами знали практически все культуры. У евреев считалось, что волосы замужней женщины могут убить постороннего мужчину и небезопасны даже для законного мужа.

Эту традицию иудеи вынесли еще из Египта, и правоверные еврейки до сих пор бреются и носят парики. У христиан и мусульман женщине достаточно было накинуть на голову покрывало. В Индии прикосновение к волосам замужней дамы считалось оскверняющим: рука, совершившая такое святотатство, могла запросто отсохнуть.

До сих пор вид волос, оставленных, например, в раковине, вызывает у многих наших современников чувство брезгливости и страха, и дело тут не только в любви к чистоте и порядку, но и в дремучих суевериях.

Табу на женские вещи

Когда ты стесняешься брать в руки женскую сумочку или раздражаешься из-за необходимости искать анальгин на полочке среди ее косметики, ты вряд ли задумываешься над причинами своего нежелания контактировать с демонстративно женскими вещами.

А между тем причины эти весьма любопытны. Тысячелетиями женщины старательно поддерживали миф о том, как губительно на мужскую силу и потенцию действует прикосновение к женскому имуществу.

Это был прекрасный способ изгнать нас из кухни, из женской половины дома или из женской деревни, чтобы мы не совали нос куда не следует. И уж никак не претендовали на наследство, положенное девочкам, — на посуду, наряды, украшения, сундуки, домашнюю птицу или скотину. Да, скотина тоже делилась на мужскую и женскую.

К той же корове еще в XIX веке в крестьянской России не смели соваться мужчины, если не хотели испортить буренку и ее молоко; также мужчинам не полагалось приближаться, например, к наседкам на гнездах.

Злая юбка

А ты юбок боишься? Нет? А зря. Юбка — это, знаешь ли, колокол ритуальной нечистоты, мощно распространяющий скверну.

Вот, например, цыгане-котляры еще из индийской прародины вынесли понимание того, что женской юбки надо опасаться всемерно: если ею задели, скажем, чашку, то чашку нужно разбить, а если квашню с хлебом, то хлеб и квашню необходимо сжечь.

Поэтому цыганки этого племени заботливо носят поверх юбок длинный широкий фартук, предохраняющий окружающую среду от осквернения.

Впрочем, в двухэтажный дом, где на втором этаже ходили женщины, благочестивый котляр все равно не зай­дет: фартук-то снизу ничего не закрывает и весь первый этаж тоже становится навеки нечистым. Ну да, нелегкое это дело — быть котляром в мегаполисе.

Любовное безумие

Женщины способны вызывать в мужчине любовное безумие. Ты и сам это знаешь, но тебе известна теория гормонов и их влияние на организм.

Кроме того, ты отлично умеешь решать проблемы, скажем так, сексуального напряжения (по крайней мере, мы на это надеемся).

А наши предки, часто вынужденные хранить девственность до седых зубов, да еще и повязанные суровыми запретами на мастурбацию, никак не могли понять, почему их вдруг начинает трясти и лихорадить при виде женщин, женских следов на песке, даже при ощущении запаха женщин и звоне их ножных браслетов. Колдовство, не иначе.

Потому что любая женщина — ведьма, ее цель — сеять зло. Образ меджнуна — человека, рехнувшегося от страсти, — крайне популярен в восточной лирике.

Китайцы исписали километры трактатов, объясняющих, почему добродетельного юношу можно вырастить только «в том месте, где женщин нет вообще и пусть вместо кормилицы ему будет коза».

А афганские талибы до сих пор запрещают закутанным в бурку женщинам издавать на улицах любые звуки, дабы не лишать мужчин рассудка и мужества.

Маска горгоны

Еще ее называют «горгонейон». Женское лицо со скошенными к переносице глазами и высунутым языком уже пару тысяч лет считается надежным защитным амулетом, отгоняющим врагов, как смертных, реальных, так и мистических.

По мнению исследователя матриархальной греческой культуры Роберта Грейвса, изначально горгонейон — это ритуальная гримаса, которой женщины-жрицы отгоняли мужчин от себя и от священных женских территорий: рощ, деревень и т.д.

Считалось, что такая гримаса несет смертное проклятие тому, кто ее увидит, поэтому женщине достаточно было высунуть кончик языка, чтобы перепуганный вторженец, зажмурившись, помчался прочь. Горгонейон носит на своем щите самая могущественная из греческих богинь — Афина Паллада.Ведовство и колдовство

Специфика разделения труда в первобытных племенах всегда приводит к более или менее похожему результату вне зависимости от того, в каком регионе и в каких условиях живет племя. Мужчины охотятся (чаще всего сообща на крупного зверя), строят дома и лодки, делают оружие и воюют с врагами.

Женщины занимаются собирательством, сохраняют провизию, готовят пищу, изготавливают одежду, огородничают, рожают и выращивают детей, ухаживают за домашними животными, например курами или поросятами.

Соответственно, существуют знания мужские и знания женские. И так получилось, что женские знания очень долго оказывались более вариативными и разнообразными, чем мужские. Основы медицины, химии и биологии женщины постигали раньше (хотя в механике и инженерном деле мужчины были впереди).

Кроме того, женские знания передавались от матерей дочерям и часто были тайными (вспомним, как ревностно многие хозяйки в доинтернетную эпоху берегли свои рецепты уникальных блинчиков), а знания мужчин — общими и коллективными.

Поэтому образ женщины как хранительницы всевозможных магических секретов насыщает собой любой фольклор, знахарки и целительницы встречались куда чаще волхвов и лекарей, а мнение, что любая женщина в чем-то ведьма, до сих пор является весьма распространенным даже в цивилизованном мире.

 
 
Рождение чудовищ и проклятых детей

Ну и, конечно, самое страшное и непонятное в женщинах — это их способность рожать людей. А иногда и не только людей, а бог знает кого.

Присутствие отцов при родах — это исключительное ноу-хау последних пятидесяти лет, а раньше фактически ни в одной культуре мира мужчины, особенно отцы, до родильных постелей не допускались.

Даже врачи в европейской культуре вплоть до середины XIX века обычно лишь консультировали повитух, вторгаясь в святая святых только в исключительных случаях.

Почему мужчине было не вредно смотреть на отрубленные головы и ноги врагов в битве, а на вполне скромное рядом с такими масштабами рождение собственного младенца он не допускался, так как это зрелище было бы для него губительным?

Ну, во-первых, это все то же самое наследие древней половой сегрегации — «женское дело», запретное для мужчин. (Не забудем, что оставление или неоставление младенца в живых тоже было решением старух, женских старейшин.)

Во-вторых, любой новорожденный — это, строго говоря, гость из потустороннего мира, приходящий в наш мир известными вратами, поэтому его визит окружен всевозможными заклятиями, правилами и табу, а то, не ровен час, какой Ктулху протиснется в реальность под видом розового пупса.

И, конечно, мужчина, не подготовленный к контактам с запредельным, страшно уязвим: он и сам может оказаться жертвой злых духов и поспособствовать их проникновению к нам.

Поэтому во время родов мужчины изгоняются с территории, в идеале женщину переносят в особую родильную хижину (баню, овин, другое магически защищенное место), старухи ритуально унижают, а то и бьют роженицу, выполняют положенные обряды, шепчут заклятия, проводят всевозможные манипуляции с младенцем, дабы изгнать из него смертный дух, вдохнуть жизнь и сделать из этого комка опасной материи человека*.

Мужчина, пытавшийся подглядеть запретное зрелище, был обречен неизбежно. Он лишался потенции, сил, а то и самой жизни, а дети его рождались чудовищами — минотаврами, неведомыми зверушками и кровососами-подменышами.

Так что панический страх некоторых мужчин при мысли о парт­нерских родах, как минимум, оправдан многотысячелетней традицией. И это не повод нас дразнить.