Улыбка под этой юбкой заставляет дрожать континенты.
Борис Гребенщиков

Вспоминаю себя много лет назад в компании двух обнаженных дев в уединенной бухте на берегу моря. Девы резвились, я очарованно наблюдал за ними, сидя на теплом валуне. Мои подруги, казалось, не замечали меня, игрались на солнце, делали друг другу массаж, выкладывали узоры из морской гальки на загорелых телах.

Очарование невероятной красотой и эротизмом происходящего нарушала только одна картина. Картина их обнаженного лона.

Всякий раз, когда девушки обращали их моему взору, я чувствовал скрытое беспокойство и начинал ерзать на камне. Я заметил эту неловкость, так ярко она выделялась на фоне всеобщего блаженства, и стал наблюдать.

Это не было стеснением, но в голове вертелись слова: бесстыдство, пошлость, отвращение.

Смотреть было тяжело, гораздо лече было броситься на них, овладеть, надругаться над этой бездной, унять, заткнуть ее непристойную силу, и умереть. Да, умереть казалось проще, чем смотреть. Это был страх...

Я вспомнил фильм французской женщины-режиссера Катрин Брейа "Анатомия Ада" ("Порнократия" в нашем переводе). По визуальной откровенности фильм граничит с порно, и гей, и гетеро, и фетиш. Но в 2004 году в стране были другие времена, и премьеру давали в Центральном Доме Актера на Арбате. Фильм презентовала сама режиссер. Зал был в основном заполнен бабульками по абонементам. После фильма бабульки горячо... нет, не писали жалобы в прокуратуру, а обсуждали фильм в фойе.

Героиня фильма, красивая томная француженка, находит мужчину в гей-клубе и предлагает ему деньги за четыре ночи бесстрастного наблюдения за ее обнаженным телом. Герой нехотя соглашается. За четыре ночи он неожиданно для себя проживает свой внутренний ад в отношениях с женщиной.

Откровением для меня тогда стало, что мужчины боятся женской силы, воплощением которой является ее лоно. Слабость женской плоти вызывает либо отвращение либо жестокость. 

Причем, чем громче мужчина заявляет, что не боится п...ды, тем более очевиден его страх. Грубость, пренебрежение и бахвальство лишь усугубляют картину.

Мужчины часто занимаются сексом из страха. Овладение женщиной с неловкой торопливой брутальностью сродни краткой, но обманчивой победе в неравной схватке, исход которой заранее известен. Мы сплетаемся в экстазе, подобно двум цветкам из зловещей анимации к альбому Пинк Флойд "Стена".

Женский цветок, зияющий алым чревом, в конце концов превращается в пасть чудовища и проглатывает острие мужского бутона. Меч обессилен, бездна все так же убийственно манит в своей непокоренности.

Некоторые женщины, кстати, тоже робеют перед собственной пустотой между ног. Они также вышли оттуда однажды, поэтому она не менее сакральна для них, чем для мужчин. Многие озадачены, что делать с силой своей непристойности, не все научились ей владеть. И хорошо, проблем бы у мужчин тогда прибавилось.

Моя жена на вопрос, как она называет свою киску, пожала плечами, но вдруг вспомнила своего косметолога, у которой делала последнюю эпиляцию. Женщина приговаривала, склоняясь над зоной бикини: "Сейчас приведем в порядок твою кормилицу." Мы так и не поняли, что она имела в виду, но звучит сильно, по-крестьянски, с уважением.

Когда мы боимся, наша реакция убога - fight or flight - бороться или бежать, словно третьего не дано. Бежать, значит сменить сексуальные предпочтения.

Некоторый процент "перебежчиков" открыто ссылается на неудачи с женщинами в период нежного возраста. Сколько всего таких капитулянтов не знаю, хотя отлично их понимаю, ибо самого посещали мысли о "сдаче".

Герой фильма признается в бессильной ненависти к женщине, к яркому цвету, бесформенности и вялости ее тайных губ, тонкости нервной кожи: "Не эта ли неистовая глубинная сила, которую женщины вызывают в своем нутре, и отвратила меня от них?"

В своей команде безусловно проще. У нас общая "экипировка", мы ходим в ней с рождения и потому отлично знаем, что и как работает, легко "залезть под капот", можно не тревожиться о сюрпризах и сбоях. А главное, нет ничего скрытого, непостижимого. Нет повода для страха.

Те же, кто остался на "той" стороне, едва ли могут похвастать, что преуспели в познании неведомого. Борьба продолжается на всех фронтах.

Мужчины со всех трибун борются с феминизмом, пишут книги "мы с марса, а они с венеры", бьют себя в раскаченную грудь и стараются сделать женщину предметом потребления.

Опустить, надо непременно опустить, унизить то, что выше тебя изначально. А причина этой борьбы одна. Мы боимся женской глубины, как дети боятся темноты, не в силах ее покорить, но признаться в этом равносильно смерти. Лучше будем воевать.

Вот и герой фильма сбрасывает непокоренную вагину со скалы в океан (образно, конечно), в последний момент испугавшись собственных чувств. "Женское тело взывает к истязанию. Этот гнев мужчин направлен против невидимого."

...Наша игра на пляже продолжалась. Я смотрел "через не могу".

Это был мой шанс заглянуть в бездну, перейти с ней "на ты", прорвать, наконец, порочный круг с двумя выходами fight or flight, признаться себе в страхе, молча, тайно и оставить этот страх навсегда.

Я вдруг вспомнил о парной практике из книг Ошо, в которой каждый из возлюбленных поочередно наблюдает гениталии своего партнера по двадцать минут, не отвлекаясь на желание.

Наблюдает, как сквозь страх пробивается принятие, из принятия рождается нежность, а из нежности вырастает новый, третий выход - любовь.