В десять лет ему хочется быть сильным. В двадцать лет ему хочется быть крутым. В тридцать лет ему хочется быть свободным. В сорок лет ему хочется быть нужным. В пятьдесят лет ему хочется быть подтянутым. В шестьдесят лет ему хочется быть богатым. В семьдесят лет ему хочется быть здоровым. В восемь­десят лет ему хочется быть живым.

Самый трудный момент – совместить желание быть свободным и потребность быть нужным. Нелегко сбалансировать эффектный сексуальный послужной список и стремление иметь жену, семью и дом.

Жажда свободы и жажда уюта. Баланс ­меняется с возрастом: молодой охотнее уступает соблазну разнообразия, старший рвет на себе волосы, если не принес в этот мир детей.

Но возраст – это еще не все. Даже в наши сумеречные времена множество мужчин женятся и заводят детей до тридцатилетнего возраста. И конечно, ревущие сороковые – только что после развода и готовые к новым победам – всегда присутствуют среди нас в изобилии. Некоторые рано просыпаются, некоторые поздно ложатся. И не так важен возраст, как борьба этих импульсов. Многие успевают прожить всю жизнь, так и не добившись мирного соглашения между двумя своими основными инстинктами.

Мужчины хотят гулять, мужчины хотят домой. Как можно хотеть и того, и другого? Тот, кто сможет это понять, поймет все о мужской природе.

Не все мужчины ходят налево. Некоторые сначала немного гуляют, потом утихомириваются. Многим женщинам нелегко это принять: иногда мужчина колобродит не потому, что он порочный и бессердечный ублюдок, а просто оттого, что еще не нашел правильную девушку. Как правило, бедные блудят, потому что им выпадает шанс (официантка в подсобке), а богатые – потому что чувствуют свое право (длинноногие чиксы в VIP-зонах).

Когда Тайгер Вудс принес публичные ­извинения после сексуального скандала, он идеально сформулировал, почему альфа-мультимиллионер может любить жену и детей и при этом трахать порнозвезд. «Я думал, что мне сойдет с рук все что угодно, – сказал Вудс. – Мне казалось, что я тяжелым трудом заработал право наслаждаться всеми возможностями. Я думал, что мне это полагается».

Он думал, что ему это полагается. Вот как все просто. Жизни сломаны, океаны боли и предательства выплеснулись наружу, потому что Тайгер Вудс чувствовал себя в полном праве делать все, что заблагорассудится. Даже целая футбольная команда премьер-лиги, ублаготворявшая в своих гостиничных люксах каких-нибудь несчастных малышек, не могла бы выразить это с такой психологической убедительностью – они слишком глупы для этого. Но Тайгеру Вудсу это удалось: «Я поступаю так, потому что я это заслужил».

Самое интересное насчет Вудса – и футболистов премьер-лиги с их миниатюрными мозгами и туповатыми самками – не сам тот факт, что они блядуют.

Мужчина биологически запрограммирован распространять свое семя, а социальные ограничения – необходимость наутро отвести детей в школу и успеть в офис – неприменимы к профессиональному спорту. Они не боятся своих жен, и только массмедиа удерживают их в узде.

Нет, удивительно не то, что они ходят налево, а то, что дома их обычно ждут красавицы-жены с малолетними детьми. Вдумайтесь: весь мир со всеми его женщинами лежит у ваших ног. Но даже если вы играете за «Челси», вам все равно хочется встретить особенную девушку, завоевать ее сердце, жениться и родить ребенка. Зачем? Почему просто не остаться холостяком?

Потому что инстинкт «домой» не слабее – как минимум, – чем инстинкт «гулять». Ирония в том, что мужчины – богатые,­ бедные и на всех промежуточных стадиях материального благосостояния – ­риску­ют всем ради секса, который наверняка ­будет несравненно хуже, чем тот, который они получают у себя дома.

Посмот­рите на гарем Вудса – пестренькую толпу простоватых официанток, порномоделей и матерей-одиночек. Какой мужчина в здравом рас­судке променяет Элин, скандинавского ангела, подарившего Вудсу детей, на этот сброд? Пол Ньюман, отвечая на вопрос, как он умудрился сохранить верность жене среди всех этих великолепных актрис и моделей, заметил: «Никто не польстится на гамбургер, если дома ждет сочный бифштекс». Но мужчины именно это и делают. Это ­кажется безумием, и единственное объяснение в том, что мужчинам нужен разно­образный рацион. Но не надо думать, будто они и вправду предпочитают гамбургеры. Невероятно, но мужчина – это ­немного больше, чем безмозглый автомат по выработке спермы. И нам нужно нечто большее, чем череда скрипучих кроватей. И чаще всего именно тем, кто потерял им всякий счет, больше всего хочется найти спокойную ­гавань.

Иметь семью нам хочется сильнее, чем иметь всех баб во вселенной. Нам нужен полный набор: любящая подруга, домашний очаг, ясноглазые карапузы.

Этого мы желаем не менее сильно, чем испачкать своим семенем все гостиничные диваны обоих полушарий. Вот такие они, мужчины.

Некоторые хотят этого даже чересчур сильно. Те, кто вырос в благополучных ­семьях, часто думают, что дом – это просто. Те, кто жил с разведенными родителями, отчаянно стараются восстановить утерянный уют. Так или иначе, мужчины часто похожи на Бриджет Джонс после полбутылки шардоне и с песней All by Myself в айподе – сплошные опьяняющие мечты, нереальные ожидания и пустые фантазии.

Мы могли бы уберечь себя – и наших ­женщин – от многих бед, если бы краткие периоды нашего отчаянного распутства закономерно сменялись бы ­десятилетиями безмятежной верности. Увы, так не получается. Два наших основных инстинкта ­обречены вечно сосуществовать в режиме вооруженного перемирия – этакий ближне­восточный вопрос внутри мужской души.

К счастью, эта война не длится бесконечно. В жизни большинства мужчин когда-нибудь происходит последний бой между свободой и уютом. При наличии ума и удачи в вашей жизни обязательно настанет момент Пола Ньюмана, когда вы скажете: «Знаешь что? Не могу больше видеть чертовы гамбургеры».

Но чтобы достичь этой блаженной Валгаллы, сперва придется вдоволь накушаться гамбургеров. Одно без другого не получится. Беда многих мужчин в том, что они путают порядок подачи блюд. Сперва создают дом. А потом идут вразнос.

Я женился в двадцать с небольшим – обычная свадьба с беременной ­невестой – и все это рассыпалось еще до моего три­дцатилетия. Потом было десятилетие промискуитета, когда я спал с соседкой, с соседской домработницей и с хомячком соседской домработницы... Нет, кажется, про хомячка мне все-таки приснилось. Потом я встретил мою будущую жену. Потом я женился на ней и вновь стал отцом. Когда-то мне казалось, что никто никогда не путал время свободы и время уюта настолько чудовищно, как я. Но сейчас я так не думаю. Из-за детей. Если бы все было по-другому, эти дети никогда бы не родились.

Мне нравилось быть молодым отцом. Пока мои друзья бесновались на пляжах Ибицы, я читал «В гостях у зверюшек» своему сыну перед сном. Но в этот момент впереди у меня было еще десять блудных лет. Прежде чем мне суждено было угомониться, должно было пролиться немало слез.

«Я удивился, узнав, что Тайгер Вудс был неверен жене», – заметил психолог Оливер Джеймс. Но Тайгер Вудс был первым из спортивных миллионеров-самородков – как мог он избежать этого раздрая? Прекрасная жена для него такая же неизбежность, как и любовницы.

Дом и семья никогда не могут быть выбором за неимением лучшего. Уют – это то место, куда должны вести извилистые дороги свободы. Как мы можем хотеть и того, и другого? Какой ехидный бог вложил такое в голову своим творениям?

Секрет жизни – продолжение жизни. В тридцать лет мужчина хочет быть свободным. Действительно хочет. Но в глубине души он всегда стремится к тому, чтобы быть нужным.